У Тэлли противно засосало под ложечкой. Она отстранилась, еерука непроизвольно потянулась к висящему на шее медальону.

— Вот-вот, — сказала Шэй. — Что-то насчетэтого сердечка.

Тэлли кивнула, но она не знала, как начать. Она до сих порне активировала медальон, а после разговора с Дэвидом уже не знала, сможет лиэто сделать. «Может быть, вернусь в город через месяц, голодная, ни с чем, идоктор Кейбл надо мной сжалится».

«А если не сжалится? Если выполнит свое обещание, и янавсегда останусь уродиной? Пройдет лет двадцать, и я вся покроюсь морщинами,стану отверженной, такой же страшной, как Босс. А если я останусь здесь, вДыме, то мне придется спать в старом спальном мешке и со страхом ждать дня,когда сломается мой водяной фильтр».

Она так устала всем врать.

— Я тебе не все рассказала, — выговорила она.

— Знаю. Но я, кажется, догадалась.

Тэлли смотрела на подругу, боясь вымолвить хоть слово.

— Но ведь все так ясно, правда? Ты жутко расстроена,потому что нарушила клятву, которую дала мне. Ты проболталась насчет Дыма.

У Тэлли сам собой открылся рот.

Шэй улыбнулась и взяла ее за руку.

— Приближался твой день рождения, и тебе захотелосьбежать из города. Но ты успела кое с кем познакомиться. С человеком, которыйстал тебе небезразличен. С кем-то, кто подарил тебе это сердечко. И ты нарушилаклятву, данную мне. Ты сказала этому человеку, куда хочешь уйти.

— Ну… да, что-то в этом роде, — выдавила Тэлли.

Шэй негромко рассмеялась.

— Я так и знала. Вот почему на тебе лица нет! Тебехочется и здесь быть, и кое-где еще. Кое с кем. И перед тем, как удрать изгорода, ты оставила описание дороги — копию моей записки — своему новомувозлюбленному, чтобы он тоже, если захочет, мог присоединиться к нам. Я праваили нет?

Тэлли прикусила губу. Лицо Шэй белело при свете луны.Подруга явно гордилась тем, что разгадала страшную тайну.

— Ну да… Отчасти права.

— О, Тэлли! — Шэй обхватила ее плечи. — Тыразве не понимаешь, что все нормально? Ведь я точно так же сделала!

Тэлли нахмурилась.

— Это ты о чем?

— Я же не должна была ничего никому говорить про то,что ухожу сюда! Дэвид взял с меня обещание, что даже тебе ничего не расскажу.

— Почему?

Шэй кивнула.

— Он тебя не знал и не был уверен, что тебе можнодоверять. Обычно беглецы уговаривают уходить из города только своих старыхдрузей — тех, с кем знакомы не один год. А я тебя знаю всего-то с начала лета.И про Дым я тебе ни слова не говорила, пока до моего ухода не остался всегоодин день. Я боялась, что ты скажешь «нет».

— Значит, ты не должна была ничего мне рассказывать?

— Ни за что. А когда ты все же появилась здесь, всезадергались. Не знают, можно тебе доверять или нет. Даже Дэвид мне многовсякого сказал.

— Шэй, прости меня.

— Ты ни в чем не виновата! — Шэй ожесточеннопокачала головой. — Виновата я. Я все придумала. Ну и что теперь? Кактолько они узнают тебя получше, поймут, что ты классная девчонка.

— Ага, — тихо пробормотала Тэлли. — Тут всетакие хорошие…

Она так жалела о том, что не активировала медальон сразу,как только оказалась здесь. Прошел всего один день, а она уже начиналапонимать, что если выполнит приказ доктора Кейбл, то не просто разрушит мечтуШэй. В Дыме протекала жизнь сотен людей.

— Надеюсь, твой «кто-то» тоже классный, — заметилаШэй. — Жду не дождусь, когда мы все будем вместе.

— Я даже не знаю… случится ли это.

Должен же быть какой-то выход! Может быть, она сумеет уйти вдругой город или разыщет рейнджеров и скажет им, что хочет стать волонтером, итогда ее сделают красивой. Но она ничего не знала про их город — кроме того,что там у нее нет никого знакомых.

Шэй пожала плечами.

— Может быть, и нет. Так ведь и я не знала, объявишьсяты тут или нет. — Она сжала руку Тэлли. — Но я так рада, что тыобъявилась!

Тэлли через силу улыбнулась.

— Хотя из-за меня тебе досталось?

— Подумаешь! Я думаю, они тут все немножко помешаны насвоих тайнах. То и дело занимаются камуфляжем, чтобы поселок не засеклиспутники, а еще маскируют сигналы мобильников, чтобы переговоры не перехватили.А со всей этой секретностью насчет беглецов они, по-моему, перебарщивают. Ковсему прочему это опасно. Ты только представь: если бы тебе не хватило умаразобраться в моей шифровке, ты бы сейчас, небось, была на полпути до Аляски!

— Не знаю, что сказать, Шэй. Может быть, они знают, чтоделают. Городское начальство способно на всякое.

Шэй рассмеялась.

— Ой, только не говори мне, что ты веришь вчрезвычайников!

— Я… — Тэлли зажмурилась. — Я просто думаю,что дымникам надо соблюдать осторожность.

— Ну это ладно, это да. Я же не говорю, что надо Дымрекламировать. Но если люди вроде меня и тебя хотят попасть сюда и житьпо-другому, почему нет? Я в том смысле, что никто не имеет права говорить нам,что мы обязаны становиться красотками, правильно?

— Но может быть, за нас переживают просто потому, чтомы еще не взрослые. Понимаешь?

— Это беда городов, Тэлли. Там все не взрослые, всемалявки, всем заботливо сопли вытирают, всех делают зависимыми красотульками.Ты вспомни, как нам в школе говорили: «Большие глаза — это значит, что человекраним, уязвим». А ты сама мне однажды сказала: когда-то надо взрослеть.

Тэлли согласно кивнула.

— Я понимаю, о чем ты. Уродцы здесь более взрослые. Этопо лицам видно.

Шэй взяла Тэлли за руку, остановила и на секунду внимательнозаглянула ей в глаза.

— Ты чувствуешь себя виноватой, да?

Тэлли смотрела на Шэй. На миг она лишилась дара речи. Ейвдруг показалось, что она стоит голая на холодном ночном ветру, а Шэй видит всеее вранье насквозь.

— А? — растерянно переспросила она.

— Виноватой. Не только из-за того, что ты кому-торассказала про Дым. Ты боишься, что сюда правда придут. Теперь ты увидела Дымсвоими глазами и уже не уверена в том, что тебе в самом деле стоило бежатьсюда. — Шэй вздохнула. — Я знаю, сначала тут может показаться дико,да и работа тяжелая. Но думаю, со временем тебе здесь понравится.

Тэлли опустила взгляд. Она чувствовала, как слезызаволакивают глаза.

— Не в этом дело. Хотя… может, и в этом. Просто незнаю, смогу ли я…